Когда заканчиваешь работу над очередной книгой, ставишь последнюю точку и откладываешь в сторону последний исписанный лист, тогда наступает самый тяжелый период в жизни писателя. Чувства опустошенности и сомнения, как волны бушующего моря обуревают твою душу, начинается новый этап, этап оценки сделанного. Неизбежны и мучительны вопросы – все ли ты сделал из того, что наметил, и нужно ли сделанное тобою читателю. В такие минуты твоя рукопись кажется чужой, словно написана она не тобой, а другим человеком. И ты снова и снова вчитываешься в знакомые и незнакомые строки, пытаешься что-то поправить, дополнить, уточнить… Такой период может длиться бесконечно долго, но наступает момент, когда ты говоришь себе: «хватит!» и с этого момента все помыслы, переживания и чувства, вложенные в книгу, словно отделяются от тебя и начинают новую жизнь в новом образе, становятся беспристрастным посредником между тобой и читателем. И книга начинает свою жизнь с нуля, как новорожденное дитя. Она и беззащитна и сильна, она такая, как есть и жизнь её не предсказуема и не безгрешна, но ей суждено прожить её вместе с тобой, мой читатель. Прежде чем отправить рукопись издателю, она была прочитана несколькими людьми. Среди них были как специалисты – критики, поэты, художники, так и люди, деятельность которых не связана с литературой, но которые любят и чтят её; как правило, именно для них и пишутся книги. Как-то, в одном из своих стихотворений, в котором речь шла именно о поднятой здесь теме, я писал: И пусть: «Анафеме его!» – толпа кричит, И пусть хора акафист распевают. Мне страшен и опасен – кто молчит И с равнодушием безучастно зевает.
Те, кто читал уже моё «Либретто», отнеслись к нему неоднозначно. Одни принимали его чуть ли не с восторгом, другие высказывали своё неприятие некоторых стихотворений книги. Возможно, мне бы не стоило об этом говорить так откровенно, но я говорю то, что имело место, ибо для меня самым страшным в творчестве является именно равнодушие к моему делу. И, поэтому, проявление даже негативных эмоций у некоторых читателей я воспринимаю как вполне нормальное явление. Поэзия, как бы она не была бы написана, кем бы ни была бы написана, как бы ни была она информативна и привязана к действительности, хочется этого или нет, но она всегда является носителем индивидуальности автора. И, конечно же, совпадение взглядов и ощущений возможно далеко не всегда. Однако чем большее число читателей проникнутся чувствами автора, увидят мир его глазами и скажут: «Как мне всё это знакомо!», тем более будет оправдан труд писателя. Поэтому напоследок я говорю: «Дай Бог мне как можно больше новых друзей из того круга читательской аудитории, которая познакомится с моей новой книгой!» Вероятнее всего, со многими из них мне никогда не придется свидется, но их присутствие всё равно передастся мне их флюидами, и неотъемлемо будет сопровождать меня во всех последующих деяниях. С этими мыслями я и прощаюсь со своим детищем и говорю ему на прощание: в добрый путь, желаю тебе как можно больше добрых и верных друзей и попутчиков.
Анатолий Филин
http://piit.ucoz.ru
target="_blank" rel="nofollow"> style="width:88px; height:31px; border:0;" alt="Яндекс.Метрика" title="Яндекс.Метрика: данные за сегодня (просмотры, визиты и уникальные посетители)" onclick="try{Ya.Metrika.informer({i:this,id:7356151,type:0,lang:'ru'});return false}catch(e){}"/>
