САМОЙ ВЕРНОЙ ИЗ КАМЕН 1 ...Тому не быть наверняка! Прости за все мои побеги... Там пахло гнилью сорняка Под похоронный скрип телеги.
2 Спасательною шлюпкой показалось Твоё участие ко мне. Боль тихо с сердцем расставалась, Блестели зайчики в окне
В чудесном омуте прозренья Мир наполнялся суетой, — Отложено моё забвенье За каменной твоей спиной.
Вновь поржавели тротуары, У окон серые глаза. Шуршали летом мемуары, Стекала длинная слеза.
И Пушкина очарованье Унынием входило в нас. Весною выткано признанье На сонный профиль и анфас.
*** На тёмном отблеске сукна Немыслимо рука дрожала В конвульсиях следов ума. Скучало с ночью одеяло,
Не заведённые часы, Оскомой скрашены обои. Закатом падали с косы Багряные иголки хвои
Как бы не было велико число, оно в сумме с таким же числом, но противоположным по знаку, всегда равно нулю. (Закон математики).
Исчерпаны минуты без остатка, Как приговор к расстрелу слышится: «Посадка!...» И запах хвои от волос смешался с гарью. Слова застыли в паутине перестука. Последний дом вокзальный и ... Разлука, — Уже не призрак, а легла на плечи шалью. И будет согревать с нуля, начавшееся время.
Оно в избытке, давит бремя, — Пред ним раздвоится картина отраженья, — Пока не побегут минуты вспять, Чтоб капельку за каплей исчерпать До долгожданного мгновенья...
***
Они меня поздравить приходили, А я боялся и хотел воспоминаний. Архивную дверь только приоткрыли, Как куклы гениев с восторгом застонали.
И старый дуб стал веточкой без листьев, Птенцом чирикал мудрый воробей, Свет беззаботным слыл и бескорыстным В бутонах одуревших орхидей.
С утра до полудня,— как гром столетий. А розовых очков — не отобрать. Как много раздавалось междометий И как просторна была взрослая кровать!
Мне душно стало жить в пыли иллюзий. На счастье вечер вахту отстоял. И прикрывалась дверь в чулан амброзий. Адонис белый плащик примерял.
Минует год они опять ворвутся С ржавеющею связкою ключей. И не успеет осень оглянуться На безмятежный ропот журавлей. ***
«Что посеешь, то и пожнёшь» (поговорка) Отгрустив, посажу я сосну, — Чтоб лелеять её и весну. Сок Тавриды, снегов и дождей Выжму из бесконечности дней.
В ссудный день соберу урожай, Семена упакую в конверт. И надеждами хвои свяжу Крымский сон и московский мольберт.
И когда-нибудь вдрызг Новый Год Соберёт весь славянский народ... А я буду лелеять сосну, А я буду лелеять весну.
СЕМЕЙНОЕ ЗАСТОЛЬЕ Их за столом сидело трое И три бокала для вина. Одна с усмешкой: — «За изгоев!», Другой: — «В чём грешников вина?», А третья просто промолчала, Взгляд уронив в бокал пустой... А город осень подметала, Без спроса рвалась на постой.
ЭСТАФЕТА ВОЗРАСТА Здравствуй, отец, — мой ровесник! Вот мы и в ногу идём. Ты — в голубом занебесье, Я в поднебесье земном. Здравствуй... И надо прощаться, Вновь расстанемся с тобой. Некогда нам обниматься, Некогда, мой дорогой. Не заблужусь в бездорожье, Посох укажет просвет Там, где обоим не должно быть, Там, где следов твоих нет. Нет в рюкзаке моём лишнего, Но он вдвойне тяжелей. Ты попроси у Всевышнего Сделать мой путь подлинней. Будешь просить — не настаивай, Знает Он Сам наперёд, — Вехи творить и печаловать Это и радость, и гнёт.
БЕСЕДУЯ С КАЛИОСТРО Таких погон я не хочу Чтоб за спиной святой природы Кудесник к моему плечу Прилаживал мафусаиновые годы. Что проку, если день в зените Спиною повернёт к закату, — Кому скажу я: — «Извините...», Чем заменю срамную дату? Как будет пошл взгляд младенца В Аду моих ошибок, бед И на канатах полотенце Не станет рдеть, как стяг побед. Пусть всё проходит чередою. В строю иду я не один. Но пусть мне кажется зимою, Что жил не только для седин.
УВЯДАЮЩАЯ ЯРМАРКА Традиции сильнее нас. Вот и ярмарка в жёлтом платье. Покупаю к зиме про запас Я у Года дары и проклятья.
Коробейники и шуты За последние годы устали. Наши вздохи в цветные шары Вместе с душами распродали.
Осторожно иду назад, Моя ноша совсем не в тягость: За свой острый и грустный взгляд Я купил себе горечь и сладость.
«Листая старую тетрадь...» ( И.Тальков) Прикосновенья к строчкам жизни — Как скальпелем хирурга к сердцу. Шуршат со стоном катаклизмы, Переодевшись в афоризмы, Глядят глазами иноверца.
И пальцы обжигает солнце, И примерзает к ним метель. Сплетаются и рвутся кольца Цепи, крутящей карусель.
Лишь стоит только спотыкнуться, Припасть к отдельному венцу — На окнах шторы всколыхнутся И дрожь — вожжами по лицу.
Застынет образа движенье. Начнёшь вгрызаться в унисон — Так длится вечное вторженье Тебя в Его забытый сонм.
Наобжигавшись и намёрзнув, Захлопнишь дверь в свою тетрадь. Заполнит грудь свежайший воздух И новый день начнёшь писать.
КОНТУРНЫЕ КАРТЫ ЮНОСТИ На прокуренном асфальте Юность тешится порой, И раскрашивает карты Вдоль дороги столбовой. С недоношенным началом, С неоконченным концом Машет свежим опахалом Пред развенчанным лицом. И под свист и звон гитары Ночь попалась в переплёт, В ней притушенные фары Освещают их полёт.
На истоптанном асфальте Осень мается порой. Изучает контур карты Вдоль дороги столбовой.
*** Застыли прошлого мгновенья И в толстый вклеены альбом.. Но как не схоже отраженье Оригинала в мире том!
Безликий и чужой скиталец В обочину сошёл с пути. И смотрит на дорогу старец, Где двойники его прошли.
Из труппы яростных артистов Он до антракта ускользнул. И став заброшенным статистом, Назад непозванный, заснул.
А по дорогам бродят люди И снится, что и он идёт. На серебристом синем блюде Знакомый алый шар плывёт.
Стучит в груди чужое сердце, Ритм кажется его знаком. Им, незаконченное дельце, На горизонте ждёт с венцом.
Там строй. И в нём пустует место. На рельсах паровоз дымит. Никем не занятое кресло В свои объятия манит.
НАПУТСТВИЕ Не простившись, не уходи. Не оставляй шлейф недомолвок. Скажи «люблю» или — «прости» И не ищи других глаголов.
В кругу разорванным судьбой Оставь петельку для застёжки. Разбитый памятник грозой, Безликие роняет крошки.
Пусть позабытый твой платок Напомнит о тебе в ненастья. Вина не допитый глоток Тебя дождётся в сладострастьи.
Не торопись захлопнуть дверь. Не оставляй недоуменье. Коричневый и серый зверь Живучи до изнеможенья.
Простившись, сразу уходи, Не искушай надеждой тешить. Осколок сердца сбереги, — Чтобы вернувшись, всё разрушить.
ПЕРЕПИСКА МЕЖДУ «Я» (одно из писем) Здравствуй, друг! Ты напрасно притих, Ночью филином редко пророчишь, Недописанный нежностью стих, — Дописать до трёх точек не хочешь.
Приглашаю в курзал на расстриг, Дорога нам любая погода. Я в болоте твоём, как кулик Нахвалю дни зачахшего года.
Не бросайся в объятия лени И отчаянье в дом не пускай. Свежесложенные ступени И перила к ним — новый край.
Нам с тобою до Рая далече, — Океанская в душах волна. День на день, иже вечер на вечер Разменяю тебе я сполна.
*** Песню грустную тянет метель, Дует, дует в саду как в сопель. Вальсом белый подол на снегу Бесконечную чертит дугу.
По муаровой глади бежит Санный путь далеко, далеко. И на ёлках уснувших дрожит Перестывшее в снег молоко.
Нынче будешь на гуще гадать, Но не прячь под подушку узду, — Чтоб напрасно не ожидать, Отсветившую, c неба звезду...
ТЕЛЕГРАММА Заря. Ещё очень рано. У дома собачий лай. Стук в дверь: — «Вам, телеграмма!» В ней — «Я выезжаю, встречай...»
В миг лица прохожих расплылись На фоне цветастых одежд, Дома и трамваи взбесились, Спеша встретить поезд надежд.
Два голубя в небе кружились, А землю кружили года. И каждое утро влюблялись. В идущие вдаль поезда.
Ох, жизнь бесконечная ноша, — В ней нет исключенья и тем, Кого ни зима, ни пороша Расторгнуть не в силах ничем
...Я отчий альбом открываю И в нём нахожу невзначай Затёртую вдрызг телеграмму: «Я выезжаю, встречай...»
НЕ СТАНДАРТНАЯ ФОТОГРАФИЯ Тогда в парке стояла весна, А теперь, уже осень. Ты тогда была так молода! А теперь, не очень.
В твоём теле два сердца жило, А теперь — живут порознь. Тогда медленно время текло, А теперь — беспощадная скорость.
К счастью, птичка взмахнула крылом, И родился снимок. В мире двое живут втроём И несчётное племя картинок.
Тот фонтан перестал журчать, Его струи застыли навечно. Мы умели тогда молчать, И умели смеяться, конечно.
ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР Бирюзовый, кружевной, С алым шлейфом шарфа Опускался за рекой Тихий вечер марта.
Ветер песню напевал Тёплыми словами, Бледный месяц выплывал С хитрыми глазами.
Ёж под ёлкою шуршал Книгой букиниста, Город сонно украшал Зыбкое монисто.
Мерно цокали шаги, Не боясь затменья, Догорали огоньки Дня страстей и тленья.
*** Я незаметно изменился, Вдруг тихо научился жить. Боюсь, что даже разучился Неиствуя в огне любить.
Уже не манит пир и братство И суета вдруг стала злить. Скопил я странное богатство, Да вот не знаю, как с ним быть.
Шум променял на тихий шорох, Уздечка сброшена с коня... Стучится если, кто был дорог — Прошу: «Скажите, Нет меня».
ДОБРОМУ ОБЫВАТЕЛЮ Вам всё чего-то не хватает: То нет забот, то тяжесть их; Вдруг кто-то рано увядает; Что есть у вас, — нет у других; Перчатку, брошенную в ссоре, Поднимет вдруг совсем не тот; От жажды стонет кто-то в море, И чей-то в речке тонет плот; Лишь на мгновенье не успели И поезд вдаль ушёл без вас; Раскачаны не те качели; И в битве вас никто не спас...
А что бы было, если б было Всего в избытке, про запас? То б не хватило то, что сплыло, И мне бы не хватало вас.
*** Благодарю судьбу за то, что нищий, За то, что сон мечтою озарён, За то, что я в безумном мире лишний, За то, что в чёрный список занесён.
Я рад своим долгам безмерным, Рад, что дышу в неунисон, Что поведением примерным Я в высший свет не приглашён.
Мне нравится, что я не нужен Там, где ломают старые дома. Что мой покой теперь нарушен, Тем, что душа моя пуста.
Пусть бесов рай меня проучит. Пусть крепче сдавит горло нить. Пусть срам неверия научит Как надо было прежде жить.
*** Подожди ещё немного, За порогом обожди. Ещё дальняя дорога Пылью голову кружит.
Ещё хочется потрогать Подошедшие года, За синицами побегать И поплакать иногда.
Не спеши меня тревожить Непроглядной темнотой, Дай мне горюшко уважить Своей ласковой тоской,
Дай с восходом рассчитаться За его багряный цвет И прощения дождаться За грехи, которых нет.
Не спеши. Я обещаю, — Позову тебя я сам. Слишком многого не знаю, А узнаю ль его там?.. *** Никуда не нужно торопиться, Все дела улажены кругом, Старая бездельница синица Снова что-то врёт мне под окном.
Не хочу я верить пересудам, Своим птицам я отпел своё, Под прозрачным синим чистым блюдом Успокоилось житьё моё.
Впредь не испугают звуки грома, В радуге капель не удивит, Только, вот, нечаянно вдруг снова Что-то старое, нет-нет да, защемит.
И опять я юностью оденусь, Стану над ошибками стенать. С женщиной ничейною укроюсь, — Чтобы было нам, что после вспоминать.
Но дела, которые уладил, Подвязали ноги, как коню. Что-то я не правильно приладил Что и где уж сам и не пойму.
Перестань же милая блудница Звать меня туда, где я уж был: Позабылось где гнездилась птица, А искать нет ни желания, ни сил.
РОДНЫЕ ПЕНАТЫ 1 РАЗВАЛИНЫ РИМА ИЛИ УЛИЦА ПУШКИНА Называли её стометровкой Приходили гулять с поллитровкой. Гул стоял, что Восточный Базар: Здесь и подиум Вам и вендетта, Тесно было певцам и поэтам,- В сером камне встречал нас Ромул. И напрасно стыдили, хулили Тех, кто мимо неё не ходили — На истоках всепутной тропы Зарождалось соцветье грядущего. Безалаберное и распущенное Из осколков минувшей войны.
Мне ли в Пушкинском Свете отпевшим На балах его вдрызг поседевшим, Не грустить на пустом тротуаре, Где стоит одинокий скрипач, Где встречает его тихий плач (Под скрижалями яркими) в трауре?...
2 ОДА СТАРОМУ ДВОРУ Здесь всё по-прежнему, Ничто не изменилось. Лишь старая беседка покосилась, Да чахлый ясень опадает, Чужая музыка играет Руки не подают прохожему.
Меня не узнают. Для всех я здесь чужой. Даже качели голубой! Мне поскорее хочется уйти. Но слышится учтивое:»Прости, Не ищешь ли приют?
Приют, — где я родился, Где первый раз заплакал и влюбился? Где мне родные стены, как чужие? Где лица без улыбок? И другие Других зовут Закатом любоваться? Где не могу поверить и признаться, Что здесь ни что не изменилось, И всё по-прежнему, но только без меня и без моих любимых, и друзей...
3 ДОМ ДЕТСТВА Мой старый дом Мой друг и мой отказник! Здесь был и трон И принц, и паж-проказник.
Леса на стенах О походах, битвах пели, Под окнами в волнах Кораблики летели
Родные голоса Ночами сказками пугали, Прозрачные глаза Бессовестно мечтали.
Уверенный покой. И контурная карта Разбита юною рукой От сентября до марта.
За горизонтом тьмы — Творец твоих устоев И разлетелись мы Как облако пустое
Без нас ты стал другим И мысли здесь шальные. Не мог ты стать иным, Коль тут живут чужие. *** Горит звезда на небосклоне, Горит, как сотни лет назад. И хочется в земном поклоне Благодарить за чистый взгляд.
Что ищет белая светлица, Что потеряла на земле? Её печальная зарница Прижилась огнивом во мне.
Она сожгла уже не мало Душ обречённых на любовь. Давно на свете их не стало, До капли выкипела кровь.
Но бесконечное сиянье Всё новых жертв к себе влечёт. И я иду к ней на свиданье, Как шёл Коперник звездочёт.
*** И ночь, как день при пасмурной погоде, И месяц, как надкусанный беляш... Не спится мне и суетной природе, В руке опять дрожит мой карандаш.
Душа и совесть взглядами скрестились, За день кому-то нужно отвечать, И фраза — «Мы опять не помирились!» На белый лист ложится, как печать.
А я давно простил ей все обиды, Да и она, наверное, меня. Так почему же в эту ночь на завтра виды, Как в майский день на серость ноября?
ИЗМЕНА Испит яд нектара Эрато. Исчез летаргический сон. Ничто теперь больше не свято, Тем более верности стон. Ушедшее вместе с сегодня Меняю на ломанный грош, А кажется будто намедни На ангела был я похож... Над чистой бумагой напрасно Я сердце топил, словно печь, И перья крошились стократно, Пытаясь мгновенья сберечь. Почтовым столбам поклонялся, Сомнения верой поверг, И казнию чувств рассчитался, Нарекши мечту Розенберг. Все брёвна иссохли в крупицу. Слезою из глаз вымыт сор. Того и его кобылицу Уже не вернуть на простор. Вновь чистою стала избушка, Гостям подаётся кутья. Всё чаще тревожит кукушка Чем сладкая трель соловья. Путь в прошлое напрочь заказан, Мне нечего больше беречь. К холодному ложу обязан Хотя бы лучинку разжечь.
ВИДЕНИЕ То ли белый лебедь одинокий, Толь невеста под моим окном... Грустный и печальный взгляд глубокий Не прикрыть портьерным полотном.
Лик полузабытой агницы в тумане, Во временем изношенном манто... Боже, не её ль в моём кармане Десять лет лежит как сон письмо!
И зовёт она не за собою, Где когда-то свет попал впросак, Царственно усталою рукою Приглашает в поседевший сад.
...Тленьем ночь вскормила незабудку, Лилиями вьётся лебеда. Уложилась песня в одну нотку, От которой грустно иногда.
*** Говори, не говори, А тепло покрыто снегом, От распахнутой двери Веет траурным ночлегом.
Две судьбы, как два врага Разошлись устав от битвы, Очумелая пурга По живому режет бритвой.
Вроде нет уж и следа От отчаянных объятий. И вдоль тракта провода Допевают стон распятий.
Если кончится метель,— В поле встретятся бродяги И на белую постель Бросят сломанные шпаги.
Значит так тому и быть. У зимы одна дорога. Суждено ей только выть Возле двери, у порога.
РАЗРЫВ Сегодня пьём Не поднимая тостов. Хоть нет усопшего в гробу. Мы поминаем Наш любимый остров Безвременно Утопленный В снегу. Погребены В простуженной воде Весной зажженные Проказы. Нам нет уже спокойствия Нигде. Не тешат Ни слова, ни фразы. Два золотых кольца И свадебное платье Хранят в себе Торжественный Упрёк. Кружатся в лебединой песне Пёрышки несчастья И дотлевает в печке С треском Уголёк...
ТРИАДА 1. Несносно жить среди любимых И оставаться одному. По бороздам в полях целинных Идти за плугом некому...
И я привык. Какая мука! (Есть свой у каждого недуг). Но тянут лебедь, рак и щука Мой крест на Север Запад, Юг.
2. К чёрту Блока, Есенина, Фета! Не хочу под «ду-ду» плясать. Всё, что здорово, всё, что плохо, Что «МНЕ НАДО» — не надо знать.
Моя пухлая книга не будет Ни мозолить глаза, ни желтеть, И никто её не осудит, И не станет никто жалеть.
Брат, тайфун и сестрица, буря, Тесно вместе нам жить на Земле. Перевёрнутая кастрюля Светом млечность закрыла мне.
Преступление и наказание И вершить и нести готов, Через всё моё непризнание, На пыли полусгнивших основ 3. Я знаю, что стихи мои прочтут. Быть может, в этом же столетье. Я знаю, что не миновать хулы, Высокопарных и надменных сплетен.
Но сыщется и добрая душа. Уложит моё сердце на ладони. Проймётся аритмией, ритмом, не спеша В слезах и радостях без пафоса утонет.
И пусть: «Анафеме его!» — толпа кричит, И пусть хора акафист распевают. Мне страшен и опасен — кто молчит И в равнодушии безучастно зевает.
НАКАЗАНИЕ Салгир журчит И ивы в нём подол полощут. Тепло от набережных плит, Кузнечики хохочут. И ты молчишь... Теряется начало. И продолженье начали терять... Весы и Водолей, Других созвездий нет. Их тени тают в шорохе аллей, А надо важное сказать, Но слов не нахожу И я молчу... И в наказанье за молчанье Мне пережить пришлось изгнанье В мир, где я прижился и живу. Его и ненавижу, Им страстно дорожу, Сгораю в пламени И в нём же замерзаю, Бегу, бегу,- То отстаю, То догоняю... За круговертью лет Едва заметен горизонт. Весы и Водолей Стоят на том же месте... И понял вдруг, Что должен был сказать. Но мы уже не те, Увы, В другом столетье.
РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ОХОТЕ Изощряемся, как злодеи. Всё живое — у наших ног. Жутко думать, и даже не смею — Кем назначит посмертно Бог.
Кто есть кто — и теперь не знаю, В зеркалах лишь сплошной обман. Восторгаюсь псиному лаю И люблю молчаливый туман.
Бьюсь на смерть у черты с собою, Гибнут черти среди друзей. И молюсь за все жизни с тоскою Под отчаянный крик дупелей.
*** Тик-так,тик-так,... Стек стрелкой время подгоняет. Творец, играясь, ему в такт Веками глобус свой вращает. Несётся в мрачной темноте Блестящий шарик в бесконечность, Купаясь в вечной тишине, Летит с ним миг, летит с ним вечность.
...А за окном опять весна. Такая же и не такая. Мир пробуждается от сна. И ты какая-то другая... И свет не видывал доселе Таких сиреневых восходов, И на воскресшем юном теле Улыбки самых первых всходов. Запели каждый про своё: Дубравы, речки и равнины, Клепсидра начинает счёт — Мгновения неповторимы!
...Тик-так, тик-так,... Стек стрелкой время подгоняет. Всё повторится, но не так,- Такое дважды не бывает. *** Свечка тепла, жги не жги, не даёт, Свет её мрачно маячит. Птица в клетке совсем не поёт, В клетке она только плачет. Сколько огня нужно прежде отдать, Чтобы вконец стать холодным! Сколько по звёздам из пушек стрелять, Чтобы остаться влюблённым! Я разожгу в чистом поле костёр, Ветру скажу в назидание, Чтобы не путал из веток шатёр, Свистом не тешил молчание. И пусть услышит мой крик в тишине Ложь — отражение правды, — Как не легко было жить на Земле В двух зеркалах, — словно дважды.
*** Меня коришь за мой уход ночами Сквозь твердь в не обозначенный проём, Но не могу, пойми, делится снами, Безбрежием, бездонностью, небытиём.
В Эребе душно: Эрмии блефуют, Бланкетна желчь, зов жёлтых гурт постыл... В час погребенья Ра — я умираю, Схожу с креста на подиум Светил.
Уход, который жалкий мир оплакал Дарует благодать и тишь, В которых каждый блик и каждый атом Так дорог всем, как на Земле фетиш.
Что за потеря рабская свобода? Троянский Конь дождался тёплой встречи... Нет у реки тождественного брода, Окончен бал, до тла сгорели свечи.
И поделом бранишь меня, родная,— За искупленьем возвращаюсь в денный мрак. Когда-нибудь я расскажу о Рае И яблоке в заоблачных садах.
7 НОЯБРЯ Ты меня не зови за собой, Отменили тебя, родной, Оказался невинно в опале. Те же, кто ещё помнят тебя, Позовут помянуть и меня, И всех, всех, кто сегодня в печали. Но ты знай, что отрадно мне всё ж Хоть и бьёт ностальгиею дрожь — Твоё имя у всех на устах, И на розовых шапочках детских, И на платьях и куртках турецких, На бумажных гвоздичных кустах... *** Я спотыкался очень часто, Избрав ступени без перил. И не всегда всё было ясно — Я ненавидел, я любил,...
Тень подбиралась близко к ложу, Но рвалась между нами нить. Как я красиво в мыслях прожил! Как не умел я в жизни жить!
Пока виденье не завянет Недорисованный портрет, К себе влечёт и чем-то манит, И передышки нет и нет... *** Скрипят уныло двери в доме, Застыл нелепый грусти смог, В окне зашторенном, в проёме — Случайным гостем света клок.
Поникла верба в старой вазе Как порванная тетива. В задумчивом, печальном взгляде Дрожит росинкою слеза.
Который год, который вечер Мы дышим воздухом одним... Лишь редкий луч вечерний лечит Полузабытый блеск картин. *** Если ангел мой устанет Отгонять последний гром, — На Земле лишь больше станет На один унылый холм.
И росы не станет меньше, Раньше цвет не станет вять... Только свет в одном окошке До утра будет мерцать.
ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ Мы живём, как добрые дворяне В грозном восемнадцатом году: Как и их, не ждут нас в ресторане, Нет среди гостей нас на балу.
Штопаем прорехи в горьких буднях, Не однажды ищем плоти грёз, На ботве картофельной, на клубнях Ловим аромат отцветших роз.
Искуситель — враг и злой любовник. Пагубен и день, на ночь похожий. Черпает иллюзии паломник За последний грош из жизни ложной.
Вскружат голову объятья неги И воспрянув, обернёмся вспять... Завтра — думать и скулить о хлебе, А сегодня к чёрту всё послать...
*** Когда-нибудь, в такой же день, В такой же ясный и погожий, Сыщу в лесу знакомый пень, Где редко встретится прохожий. И календарь его колец Предстанет книгою святою — То держит за руку отец, То дочка манит за собою. На колокольнях вороньё Не разгоняет звон к вечерней. Ужилось с правдою враньё, Знакомый сад похож на тернис... Круги, разводы — всё страницы — Не вычеркнуть, не затереть. Вначале петь учили птицы, Потом собаки боль терпеть. С разбегу время растерялось: Плеть, корда, Вечное Всегда... Куда, куда вы все собрались Мой год, как два. Идут года... Когда-нибудь в морозный день, Когда снегами лес ухожен, Я вспомню старый, старый пень, Который стал меня моложе. И снова по кругам пройду (Как жизни схожи и не схожи), Переживу его беду И дни, которые не прожил. *** Как мир стар вечный спор о цвете. Семь пядей загнанных полос Тасует непрестанный ветер — Слуга химеровых колёс.
И вновь в крови виновен красный, Все беды вписаны за ним... Вдали пылал закат несчастный, В нём догорал мой мезонин.
Блаженно небо голубое, Осенний цвет — весны угар. В них ясно всё, в них всё родное, Как новоявленния дар.
После грозы висит на древке Сплетение из пышных кос. Торгуют им, как блудной девкой, — Уймутся — бросят под откос.
Одним дороже троецветье, Другим достаточен один,... Но мне — всю радугу, всю вместе, Других не признаю картин.
На творческом вечере Алены Антоновой ОТ ВИНОВНИЦЫ О, есть неповторимые слова, Кто их сказал — истратил слишком много. А. Ахматова Ах, декабрь! Казалось ты сонный, Дашь теплу до весны отдохнуть,— Что ж ты ленточкой в хвостик вплетённой Сороки, проложил в райский сад санный путь...
Там за окнами пела виола, У колонн не хватало лишь львов, Даже дверь в рифму с музой скрипела В ожиданье отчаянных слов.
И в чарующих звуках Минервы Плакал ранний снежок с моих плеч И подснежник сиреневый первый Уходил от земли дальше, прочь...
...Берега прикоснулись боками, Жёлтый лист плыл страничкой в реке,... И гадалка гадала стихами На таинственной белой руке.
ОТ ТАМАДЫ Женщины той очарованный лик слит с твоим празднеством вечным Б. Окуджава
Я в тайне шёпотом Вас Белкою назвал, Без подражанья журавлям с картины. Вы были самой первой, кто меня позвал В том не знакомом, бесшабашном мире.
Что может испытать синица в клетке, Когда с ладони кормят, а не с ветки, И день в ночи пылает, как пожар, В котором вереница слов сверкает И женский силуэт нахлынет, исчезает, Оставив в дымке облака нектар?
...Напрасно вырывался серп из плена И ветер рвался под моё крыло. Кололо что-то у нагрудного кармана И было с ним уютно и тепло. 12 декабря 2001 г.
*** В моём усталом от горения мозгу Смешенье фраз, движений и мелодий. Они соединяются в грозу, То в канитель пророческих пародий. И рвёт поводья броуновский бег, И стройность ряда рушится в подковах. Истерзанный и многоликий силуэт То появляется, то исчезает снова...
*** «Иллюзия — вот единственная реальность» Гюстав Флобер
Уйду отсюда навсегда, Когда непознанное до конца познаю, А значит, не уйду уж никогда — Безумством мудрости и сердцем понимаю. Заставлю камни говорить О первоздании и фазах фабулы утопий, Заставлю память не таить Следы веков, зарывшихся в них копий. Судьбою ласки заживу И трепет к времени и смерти растеряю, Не мудрствуя лукаво, разорву Оковы идолов, в которых прозябаю. ...Надменно смотрит Небосвод На дерзкий ропот мелкой сошки. Его размеренный поход Стёр поколенья в пепел мошки... Всего лишь триста лет назад Жгли на кострах эфемериды... Могуч, безмерен, Мир, твой град, Но в нём текут твои флюиды. Alea jacta est! Хоть будет бой совсем неправый, Но на груди моей твой крест, Его несу не ради славы. А потому, я есмъ! Иллюзия — моя реальность. И знай Вселенная,что есть В тебе пылинки фрагментальность. ..................... Alea jacta est (лат.) — жребий брошен *** «Смысл жизни в том, что она имеет свой конец» Франк Кафка
... Да! Знаю, что живу пока я стиснутый кулак не разжимаю И чёрным мыслям и крови из русла вширь уйти не позволяю. О, если б знали Вы, каких мне стоит сил не выплеснуть на волю пораженье, Которое победою постиг через безумие и мудрости движенье Среди уснувших чувств бессовестного братства Название которому есть — «За себя сражаться!» И волком в стае оставаясь, не быть принадлежащим всем и вся, А лишь себе, себе и только для себя... Всё знаю я. Горю и догораю. Бессилию и силе всё прощаю, Но не могу закрыть глаза: Пока грохочут громы, Поёт свирель, Уходят вдаль паромы, Пока мой дивный сад цветы рисует в мае,... Я знаю всё, поэтому живу и тихо умираю Так ничего и не поняв на белом свете. И Вы, другие, те и эти Напрасно часто судите меня. Постигнуть истину до капли Невозможно К её истокам прикоснуться Очень сложно. Тут ты бессилен, царь природы, Не расколоть пласты сверхкаменной породы. Но ты обязан грызть её зубами,- С такими я всегда, я с вами. И пусть галдят наветчики и снобы Про нашу суету. На них уж негде ставить пробы В решете цинизма, приспособленчества и эгоизма, и пошлых шалостей желудка и рассудка. Их много, но они не Все, Не все, есть мы и значит на земле Настанет, пусть не Рай, Но маленькое счастье. Тогда скажу себе: «Что ж, милый друг, пора прощаться, Иди..., ты был здесь, Пусть даже и в ненастье...»
РОДНАЯ ЧУЖБИНА Я так давно тебя не видел, Но не кори теперь зазря. Прости, вниманием обидел, Деревня — юности сестра.
Но встреча радость не сулила: Не видно в небе журавля И в поле злато загубило Насильем буйство ковыля.
С подобострастием косится Изба на мой угрюмый взор Прищурив дряхлые глазницы В надежде скрыть чужой позор.
Уж не журчит за током трактор, Никто с делами не спешит. Лишь ветер — монотонный лектор О чём-то жутком шелестит.
На костылях скелеты тына И ни одной родной души. Ворчливая худая псина Как гром облаяла в тиши.
Как прежде, не мычит корова, Петух горластый не кричит... В унынье брошенного крова Мой отчий край в пыли скорбит.
За что и кем ты так избита, И в чём же не права была, Людьми и Богом позабыта, Деревня, нищая вдова?
Я так давно уже здесь не был, — Не нужно и сегодня быть. Я лучше б этого не видел Все дни, что суждено мне жить.
УМОЗРЕНИЯ, СТОЯ НАД ДУШОЙ «Смерть,где твоё слепое жало?» Дороти Паркер 1 Не каждому дано За жизнь всю жизнь прожить, Но знаю лишь одно,— Что не должно так быть.
2 Ты говоришь, душа болит, Болит сильней, чем тело. Костёр на облаке горит... И вдруг стемнело... Не свет звезды блестит в ночи, А её прошлоё... Кукушка на часах молчит... Виденья тошные... Бег скоротечен, но не вечен, Грядёт последний миг. Прозрением венец отмечен, А цели не достиг. Смотри — там тени, не спеша, Идут несмело. Пойми, что это лишь душа Донашивает тело.
3 Бессмертие и вечность для души! Иначе всё — бессмыслица, идиотизм и расточительность удела. Смерть настигает мастера и гения в пути, Лишив при жизни их хоть маленького дела. И мудрецы с закрытым кляпом ртом, И матери бездетные, не ведавшие счастья,... Трагедия незавершённости, невоплощённости, которая потом По справедливости, весь Мир бы разорвала в клочья. Но мы живём. И мы уходим навсегда, Не сделав толики отпущенной, как милость. Пусть не успели, не сложилось, но тогда — Ведь для чего-то ж это что-то билось? Билось!
4 А вдруг желанья наши с Божьей волей схожи И мы назад вернёмся в этот Мир? Пусть даже во плоти и не похожи, Но как без прошлого, без памяти? Какой же это пир? Тогда опять идти всё тем же кругом, На те же грабли будем наступать, И снова мне придется с лучшим другом Последние минуты коротать. И скажет он опять: «Душа болит...» И я отвечу, что не в ней, пожалуй, дело...» И вновь прервётся на начальном звуке крик И сбросит, как пиджак, душа изношенное тело...
ШАХМАТЫ! ШАХМАТЫ? Первый ход всегда делают пешки, Так уж принято в крупной игре. Их штыками встречают с насмешкой, Заготовив бессмертье в Раю. Офицерская честь не задета, Королевская сзади карета: «Господа, за царя и отчизну — «Ура!» Поле чёрное, поле белое, Кони в яблоках очумелые, Полк гусарский и егеря... «Государыня, Вам гарде в письме... Ох, лютует враг, словно в жутком сне. Упаси Господь царя — батюшку, Побуди его на великий шаг. Говорят, — ладьями напуган Шах.» «Адъютант, Вам Егория за его башку!»
В поле вороны внемлют русский мат. Где-то раненный стонет в бреду... Не дождался враг согласья на пат, Жизнь меняет на пешку одну.
Но нельзя. Невозможно в этом бою, Разве только в Аду?
У КАССЫ Оконце — будто лаз скворца В кольце редута потных плеч. Штурм адский, правда без свинца, Стен крепостных разлук и встреч.
«Один билет до Магадана...» «Мне срочно нужно в Петроград...» «И мне один, до Еревана...» «На Запад есть, без виз и дат?»
Торгуют счастьем и несчастьем, Рожденьем, свадьбой и бедой. Один скворец, он безучастен: Ему скорее бы домой.
СОМНЕНИЕ Не уснуть сегодня до зари — Мне бы суть понять ни зги, Мне бы разобраться, что есть что, И усвоить, кто есть кто.
Я живу так много и давно, Всё равно — не всё равно, Пусть даже мереное меркой, Отчерченное леркой.
Равновеликие фигуры,— С наличием натуры — Безличны даже в зеркалах, Хоть отражают сущий прах.
Где, кем назначено начало Быть ожиданием конца? Не то, что спущено с Начала, А то, что гложет мудреца.
Никто в мир наш не шёл незваным, Ненужным или нежданным, Но каждый с биркою своей Прилежно ищет апогей.
...Нет, не спать и завтра до зари. Нет смысла заключать пари. Или улечься и проспаться, В бессилии признаться?
ПИСЬМО ДРУГУ Мир дому твоему И радость в нём живущим. Увидеть я всегда хочу Тебя здоровым и не нищим. Жаль, стали далеко теперь, А раньше жили рядом. Но ты простым словам поверь Читай их прежним взглядом. Я стены крашу в тот же цвет, Пою всё те же песни Твой не стареющий портрет Висит на старом месте. Черешня под моим окном Цветёт, как прежде, маем. Когда проходит почтальон,— Собака громко лает. Ты пишешь, мол, пути ко мне Судьбою злой изрыты, И мне не близок путь к тебе, Границами разбитый. Пусть с облаков моя тоска Теплом твой сад умоет. И седина моих висков Тебя не беспокоит. Но спать сегодня не спеши, — Пусть день был очень труден. Всего две строчки напиши На адрес серых будней.
ЗАРИСОВКА С НАТУРЫ Устои, взгляды, точки, нравы, Сужденья пересуды и молва... Молчащие — всегда не правы, Толпа крикливых, как всегда, права.
По-чёрному орут за пивом, Ножом сдирая с истины покров. Цыганский хор поёт с надрывом, Рвёт перепонки барабанный рёв.
Трут зёрна мельницы колёса И крепятся таблички на века, Но падают, как пыль, с откоса, Сошедшие с рельс в пропасть поезда.
target="_blank" rel="nofollow"> style="width:88px; height:31px; border:0;" alt="Яндекс.Метрика" title="Яндекс.Метрика: данные за сегодня (просмотры, визиты и уникальные посетители)" onclick="try{Ya.Metrika.informer({i:this,id:7356151,type:0,lang:'ru'});return false}catch(e){}"/>
