Пронзает радугой сознанье И капли эфемерных туч Вылепливают лик желанья.
БЕРЕГ ЮНОСТИ Где скалы в волнах кудри вьют, — То ли рыдают, то ль поют, Подол Нептуна пеной обшивают; Где ласточкины гнёзда светятся дворцами Меж зеркалами-близнецами,— Там рай земной, но там про то не знают. Срывают яблоки, живут и умирают.
Прославленный смог вечного цветенья — В расплавленном блаженствии свеченья. С дремлющих гряд дремучий хвойный лоск Сползает вниз и каменеет в думах. Убор магнолий, пальм зонтами грумов Скрывает, с облака опавший, воск.
И плещут волны монотонно, Как зов манящий телефона, Вобрав и мудрость и безликость, Царей и пажей пережив, Всю соль смешений разложив Лишь сохранив природы дикость.
Где на распятии дорог То ли пролог, то ль эпилог: На скал оскал ложится в буф змея; Где нет начала и конца, нет середины И сны преследуют скитальца до кончины,— Там юность проводила в путь меня.
В ОКРЕСНОСТИ ВОРОНЦОВСКОГО ДВОРЦА Не этот ли седой старик Отбился здесь от белой стаи В обмен красот манящей дали На голубиный полукрик? Чья на тропе стопа ступала, Чья на траве слеза сверкала, Кому дарились эти розы, Чьи руки жалили занозы?
Не ты ли тот заблудший странник, Приют нашедший тут изгнанник Построил дом себе и склеп, Когда до дна испил разлуку С потерей веры. Тешил муку И в тьме уныния ослеп?
« Нет...», — Нерешительное нет – Как у безглавого рыданье Как тень в ночи от звёзд сиянья. Вопросом рушился ответ, Как краской залитый портрет.
БАРХАТНЫЙ СИМЕИЗ Плешь августа. Здесь в пляжном зное Очистка душ и тел. Глаз синий розовой чертою Чернит жизни раздел. Здесь черти ангелами стали На отведённый срок, И топчет зыбкие скрижали Расплавленный песок. Мираж далёких странных будней Едва тревожит сон. Испепеляет знойным клубнем Его дневной гарсон. С ума сойдя по сходням неги В прибрежную лазурь, Возносится в надел Карнеги Сноп коронарных бурь. Покой. Покорно дремлет Кошка, Мурлычет. Уснул зной. Лишь золотистая дорожка Морочит бирюзой. В пьянящем замысле природы С виньетками портрет. Снимает карликовы годы Колосса силуэт. Вдруг распадётся вечность в кочки, Спадёт загар с лица, Останутся обрывки строчки Как сладкая пыльца. Нахмурится и станет чёрным, Напомнив о своём тавро, Кость черноморья в скрипе морном, Будто Адамово ребро.
БЛАГИМИ НАМЕРЕНЬЯМИ... Тот день сиял, как яблоко из Рая, Ему с восторгом признавались мы в любви. А к берегу какая-то чужая Плыла неведомая птица, вся в крови.
Твердыня ей была одним спасеньем. Её небесный царь, прокляв свою рабу, Послал искать дорогу к воскресенью Ни в небесах и ни на море, а в Аду.
К людскому острову тянуло силой, С которой тянут баржу бурлаки. На дне души, замедленною миной, Пригрелся страх, как у калеки без руки.
Бескрылое двуногое созданье, Её, жалея, в море отнесло. Предсмертное, последнее желанье Людскою глупостью было отклонено.
Или волна несла её в пучину, Или одною лапою гребла сама?... Вдруг обернулась на прибрежную картину, Как бы прощая всех, кто там сошёл с ума.
Через минуту — точкою дрожала, А позже и её растаял след... Мы позабыли всё, а птица умирала... Листал губами ветер Царственный Завет.
***
В подарок была книга вдохновенья, А мне хотелось книгу наслажденья Скрывалось за обидой осужденье И предложили книгу наказаний... Смеялись, пели, тосты поднимали Прощались, возвращались и опять... И никого кругом не замечали, И трудно было всех их не узнать.
ПРИМЕТЫ 1 Как же им не верить — Бабкиным приметам, Лютым заговорам, Проклятым словам? Спрячусь от наветов, Защищусь забором, Хоть в стогу заройся, Но найдут и там.
Вылезло из нечто, Из пустой бутылки, Как из подворотни Впилась в сердце боль. И на ровном месте Зародилась ссора... Я и не заметил, Что рассыпал соль.
2 Перебьётся вся посуда. Чёрных кошек обелят. Буду ждать за дверью чуда, Когда стрелки спать велят.
Смотришь в белый день с пристрастьем, Зря весь белый свет кляня... Из чего ж явиться счастью, Если рядом нет тебя?
РАССВЕТ Лукавая слепая ночка, Прощаясь, принялась седеть. Заблудшая во мраке точка От скуки начала бледнеть.
Искусный ангел между делом На серый холст нанёс сирень. Багровый шар, пока несмело, С дремавших лип рисует тень.
Наигрывает ветер скерцо На струнах самых крепких снов. Младенец цепко обнял сердце, Пророчит шепотом без слов.
Ещё не cтонет день от груза, Не слышен утренний привет, — К неведомым и неизбежным шлюзам Кораблик медленно плывёт.
***
Старомодная пластинка Нежно пела во дворе. Позабытая картинка Лист прикрыла на столе.
... Как после грома, тишина, — Чужие в окнах лица: Не та ли это сторона, Которая мне снится?
На поручнях следы веков, Громоздкие ступени... Дождей скучанья, лай снегов — Звонок, и дверь, и тени.
Заныл набатом перезвон, Рука дрожит немного. Что за порогом — радость? Стон? Иль снова — путь — дорога?...
ПОМОЛВКА НА ЧУЖБИНЕ Кипарисы, лавр, орхидеи, Море гложет жемчужный песок. Как котята дома присмирели Под горой, и сосали сосок.
Здесь мне мило. Но дальние дали Тянут помыслы только к себе. Так Ромео с Джульеттой страдали И в страданьях дошли до небес.
Позабросив уютное место, Напророчив удачу себе, Как хозяйка, забывшая тесто, К деревянной помчался избе.
Я привёз с собой запахи моря И широт благодатных цветы, Непутёвые счастье и горе В пене, взбитой надеждой мечты.
Шар небесный скатился с постели. Вечер за ночь ни разу не гас. С зорькой лунною птицы галдели — Так венчали Юг с Севером в нас.
*** Все спят давно. Шаги не слышны, Лишь стрелки новый день куют. И смотрит кот, как быстро мышки По полю белому бегут.
Строка к строке и отблеск сути Уж не подвластен топору. Перо из синь чернильной мути Раскрасит радугу к утру.
В ней сладострастные виденья, В ней осязание мечты, Как новой осени паденье На неостывшие мосты.
В безмолвии сеявшей ночи, И чувствую, и вижу сон Твой. Знаю, он нам напророчит Венчальный колокольный звон.
Дождём разбавившись чернила, Через оконный чёрный глаз Втекают в царство грёз и пыла, — Чтобы исполнить снов наказ. *** Ветер перегорел, Жилы запряг в песок. Буй отдохнуть присел. В заводи спит нырок.
В платьях елей и берёз Мечется чья-то тень. Лунным серпом до слёз Вычерпан жаркий день.
Пристань не ждёт во сне Шумных как гром гостей Все, кто успел к весне Участи ждут своей.
С Белых Церквей Роси Сокол с креста взлетел, К белой голубке Свири В омут Лодейных Полей.
И как указывал перст, Рось окунулась в Свирь. Где-то за тысячи вёрст Ждал и манил Салгир.
В ОЖИДАНИИ МУЗЫ Много копий за ночь поломал, Много судеб забросил в корзину, Но рассвет серый с грустью встречал, — Плёл узор, а сплелась паутина.
В белом цвете расчищу лубок, Поброжу по дрожащей тропинке, Отыщу на обочине строк Золотое зерно в серебринке.
Туча спит в беспроглядной стране, На ушах её скользкие мочки. Опадают на голову мне Только точки, одни только точки.
А когда её прочь унесёт, Всё же тешу себя томной лестью, — С арфой женщина в гости зайдёт, Пропоёт долгожданную песню.
ЗАБЕГАЯ ВПЕРЕД СМОТРЮ НАЗАД
Ещё знаком я не был с дочкой И имя спутницы не знал,— Беспечною, апрельской ночкой Грехи без счёта собирал.
Ещё не думал ни о крове, Измены меч не делал ран, О справедливости и крови Лишь из романов узнавал.
Ещё Бермудский Треугольник Безвинной точкою мерцал, Отчаявшийся богомольник Меня ещё не проклинал.
Нагрянул час принять решенье Из трёх дорог одну найти. Переступая тень сомненья, Начертывал свои пути.
И верю,— если б смог вернуться, Вновь на распутии стоять,— Богам я тем же б стал молиться, Кем стал, тем суждено мне стать.
Вот-вот горячий шар уймётся И на волшебный звёздный плед Подкова белая взберётся, Оставив в речке синий след.
Холодный отблеск звёзд скучает Под тихий шорох бытия, Мой дивный сад в снегу пылает И снег не тает от тепла.
Ворвался в сердце добрый вещий, Я слышу милой смех в бреду... Как яростно цветёт черешня,— Жаль, что цветёт лишь раз в году.
ПОЛУСОН Кто этот злобный человек, Который ранним серым утром Собою заслонил весь свет, Наполнив дом холодным ветром? Рычит, как зверь и громко дышит, Безумством светятся глаза. Мольбу отчаянья не слышит: Чужая боль ему чужда. Оскалился, как гром грохочет, Со рта летит дождём слюна. О камень нож свирепо точит, Швыряет жуткие слова. И нет спасенья — всюду стены. Он с пустотой сюда пришёл. Вот-вот взорвутся кровью вены, Что в моих муках он нашёл? Но тень упрямо наступает, Последний свет пропал в углах. Что было ярким — угасает И гул проклятия в ушах. И я, судьбу свою спасая, Стеклом оконным по зубам Ударил. И он, умирая, Расплылся по прозрачным швам. ...И не такое уж ненастье, И утро, вроде, ничего. Нет темноты — какое счастье! В саду и на сердце светло. *** Сбудется, не сбудется... Дождик или снег? Всё потом забудется, Время слижет след.
Звёзды в бесконечности Кружатся во тьме. Их сиянье вечное Неподвластно мне.
Волки воют с голоду. Унеслась капель. Очень трудно смолоду Разгонять метель.
Верится...не верится, В чародейский час. Что любовь расселится В каждого из нас.
За снегами колкими Всё равно капель. За шагами звонкими — Вечная постель.
Ни к чему загадывать, Ни к чему гадать. Не хочу предсказывать И пророка звать.
УТРАТА Что приключилось, в слезах вся подушка, Голос дрожащий и в страхе глаза? Боже, у дочки сломалась игрушка,— Друг её близкий ушёл навсегда.
В звёздную ночь и в скулящую вьюгу, Мечтая о пламени яркой зари, Нежно обнявшись, прижавшись друг к другу, Ночь напролет всё шептались они.
Как тяжела в жизни близких утрата! Словно огни растворились в ночи. Давит безжалостно обруч Гарота, В удушье бессилья смотри и молчи.
Им, уходящим не будет замены, Лишь память способна их нам воскресить. Это предвестие криков Сирены. Сколько же их суждено пережить?
ГЛАВНОЕ Забор кирпичный — не преграда, Ярмом колючим не сдержать. Всего одна, одна лишь фраза Способна ноги оковать.
Не злато и не страхи сглаза Не в силах душу окрылить. Всего одна, одна лишь фраза Тесееву дарует нить
Всего одна лишь только фраза, (И есть ли в ней колючка «не») В душе рождает звуки джаза, Полупробег сведёт на нет.
Найди её, мой спутник вещий, Вложи пророчество в уста. Она как благовест всевышний, Как крест напутствия Христа.
Как в зеркало глядеть без дрожи? Где отраженье, где сюжет? Где посох милостиво вложен, Где недоверье и навет...
И что там стены, что там злато, Когда, большой поход трубя, Кричали под руку ребята: «Иди! Знай, верим мы в тебя!» *** Снег не летит, не кружится, А под ногами скрипит, Как половицы в доме, Где тать по ночам ворожит. Он своим белым нарядом Чёрные шрамы прикрыл. Робким и девственным взглядом Осени осень простил. Но словно обухом в спицы Ночью ударил мороз: Градом катились по лицам Реки не плачущих слёз. Днём раздавал подаянья Тем, кто устроил побег, На голубое молчанье И на домашний ночлег. ***
Упаси меня Бог от недуга — Понапрасну о лете скулить. Сани встретил вчера у порога С тайной мыслью скорей проводить.
Вьюга злостью своей не пугает Даже если задует напрочь. Как на блюдце молочном гадает — Кто полюбит её в эту ночь.
Её песенка будет не длинной, Не казистая, да и не впрок. Под её завывания, дивный Видит сон подвенечный росток.
На заснеженном поле расселись Сизокрылые сойки в ранжир. Не по зимнему, что-то распелись, Словно вновь расцветает инжир.
НОВОГОДНИЕ ШТРИХИ Как великий Нерон, он скончался, Под двенадцатый гонг и ура. По иглистому своду скитался Тот же месяц, что таял с утра.
Тот же снег и дворовые кошки, Те же тосты, как в том январе. Разве, что помудрели немножко, В безалаберной вечной игре.
Всласть наслушался юный Адонис Гром акафиста в свою честь. И причудилось, будто в ладони С пухом падает добрая весть. *** Печальной датой февраля Пополнен список злых деяний. И памятник...Улыбка короля Пера... И год за годом хрип прощаний.
Метель на Пушкинской кружит. Мы все спешим в тепле укрыться. А он заснежен, он молчит. И часто нам не в камне снится.
Как трудно жизнь такой принять, Хоть в этом мире всё так просто. Но до сих пор нам не понять, Что свято место стало пусто. ***
Я с грустью расстаюсь с цветами, Когда кувшин их пережил. Словно дрожащими руками Глаза усопшему прикрыл.
Виною мучаюсь безмерной... Они, как жертвенный баран, Вносились в дом моей неверной, Как откуп за её обман.
Чужая жизнь, мгновенья скрасив, Иллюзией затмила суть, Как отпечаток ранней страсти, Которой суждено уснуть. ***
Я считаю бусинками даты: Первая, вторая.., и потом — Ожерелье, — проклято и свято Словно терпкое и сладкое вино. В унисон стекляшкам нити Копит кольца дат могучий дуб. Оба мы в кругу порочных истин Опасаемся нажить обрыв иль сруб. Вопреки отмеренному сроку, Заглянуть бы нам за ширму тьмы И продолжить путь к Пророку По стопам чужой уже мечты. Хочется запрячь в удила время Видеть не своё своё лицо... Выдержит ли нить такое бремя, Будет ли на пне расти кольцо?
*** И слава Богу,— снег сошёл И серость зеленью умылась. Покаяться в сосняк пришёл В грехах зимы и в том, что сбылось.
Я согрешил в том, что устал Хранить тепло от лютой стужи И в том, что беленький кристалл Не капал каплей звонко в лужи,
В том, что, меняя календарь, Молился ели из капрона, Что в красной шапке пономарь Развесил фрукты из картона.
Прости безумца за восторг, Прости за ложные потехи, За мой постыдный с белкой торг Голодных сцен... и за орехи.
Прости, что нежною тоской С тобой прощаясь, заручился, Прости за прерванный покой И, что любить не разучился.
ДОЧЕРИ Хочешь, я куплю новое платье И серёжки могу прикупить, Только тихое девичье счастье — Жаль, тебе не смогу подарить.
Ты печалишься — это напрасно, Одиноко и звёздам в ночи, Не смотри на закат безучастно И не стой у двери, не молчи.
Санный путь не лежит за порогом, Судьба только плетёт твою нить. Уповать можешь только на Бога В том, о чём меня хочешь просить.
Вот метель отгуляется в волю, И как ласточки первой прилёт, Из под снега пробьётся на волю В подвенечной фате стебелёк.
МРАЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК Поделись своим секретом, Не таись и расскажи, — Как ты можешь пылким летом Слышать осени шаги,
Как ты можешь не заметить Как рисуется закат, Как ты можешь всем ответить, Когда хором говорят?
Почему ты видишь пятна, А не слёзы на глазах, Почему дурманит мята Только на чужих дворах?
Если радость рядом в доме,— У тебя печальный взгляд, Почему в дверном проёме Смотришь ты всегда назад?
Расскажи, чего боишься И зачем живёшь, как крот? При тебе всегда ершится Мой пушистый белый кот.
Вот стоишь,насупив брови, Голос рвётся, как струна: «Непременно в вашем доме Скоро случится беда»...
ГОДОВОЙ БАЛАНС Листаю, как гербарий, дней страницы От января до января. И год усопший просит помолится За осквернение себя.
Случалось, рвётся нить удачи в клочья.— Сметенье навевает страх. Взываю к небесам, кричу и плачу, Как пойманный в грехе монах.
И милостиво сменится погода, Прощением благословит,— Я властелин, бессмертен как природа, Позор бессовестно забыт...
Из высушенных дней не вырвать слога. На белом чёрная печать. Как многого себе просил у Бога! Как мало сам умел давать!
ТОСТ Искать и находить, Летать и разбиваться, В отчаянии не тужить, Любить и заблуждаться. К рукам протянутым бежать, С наветчиком стрелятся, И в свет, и в тьму собою быть, Прощать и не прощаться!!!... ***
Я обязательно вернусь В бескрайний край, где раньше не был. И со смирением прощусь С сиреневым и серым небом.
Свои не малые грехи Другим оставлю в назиданье, А неудачные стихи Сожгу под псиное роптанье.
Там встречу белых голубей, Их лики перестанут снится. И у распахнутых дверей Я в первый раз начну крестится.
В лесу берёзовых крестов Найдёт приют больное тело, Оставив пепел от костров И всё, что в них не догорело.
Пока же тело и душа Находятся в соединенье, Я прикасаюсь чуть дыша К Земле и к рифмам в её пеньи. ***
Красят зависть в чёрное, белое, Украшая ложь в те же тона: Рука лёгкая огрубелой Судьбой жалует в дар сполна.
Пусть бы в час роковой ошибиться,— В острословье не быть тупым, Сладострастием так отравиться, Чтоб ручей показался сухим.
Не понять синевы в чёрном цвете. Белый лист на стене не мил мне. Рвёт на части парус буйный ветер. Полный штиль убийственен вдвойне.
Два контраста вдрызг перемешались. В сером взгляде серая луна... В радугу столь пристально вгляделись, Что увидели одни полутона.
Я на ощупь складываю карты: Зависть, ложь — ко всем чертям уйдите; Почек распускающихся канты — Разрастайтесь, цветите,.. Ждите.
Мы часто в суете швыряем Как смерть, безумные слова, Метнём стрелу и забываем, Что в перьях злобы унесла!
В прозрачном свете незаметен Жужжащий рой коварных жал. Кровоточащих ран отметин,- Кто в наших душах сосчитал?
А в судный день идём толпою, Под звон церквей творя кресты, На исповедь к Христу с мольбою: «О, милый, Господи, прости...»
ПОЕЗДА Мне этот перестук, Как ангельское пенье. Смыкает мысли в круг, Как жизни завихренья. Созвучен пульсу по весне И ознобу зимою, Привозит ожиданье мне, Берёт моё с собою. Он встречи сладкие сулит Он пествует разлукой, В замен одно лишь простучит — « Не называй стук скукой!» Искрятся звёзды из колёс, Теряется терпенье: «Возьми с собой!» И он повёз, Где нет тоски затменья. *** Смятенье света оборвало сон, Многоголосье приглушило негу. Привычно суета набрала тон, Осенний лист кружил в угоду снегу.
Обиженный обидчика хулил... Любовь ссыпалась с пиджаков измятых... Рябиновый закат всем всё простил С отлётом и прилётом в мир пернатых.
Ищу покоя среди тихих мест В котором лишь себя смогу обидеть,— Чтоб выплакать на белый — белый лист Всё то, что я за серый день увидел. ***
Странно слышать вздохи о безгрешных — Чушь и вздор, как в клумбе лебеда. Даже с самых чистых туч небесных Часто льётся мутная вода.
Кто из нас не прятал в тёмный угол Самые заветные ростки? В эфемерных снах с сиреневого луга Не срывал эротовы цветки?
Не угодно ли в зеркальном отраженьи, Сквозь степенный, чёткий силуэт, Подглядеть прекрасное смятенье И подслушать недописанный сонет?
Берегами чувства не сковаешь. У реки — подземная сестра. Безрассудство разум окрыляет, Как валежник пламя у костра.
Отказавшись от поспешных вето, Я не в силах провести черту — Осужденье страсти домоганьем света — Это только Богу по плечу.
РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПОТОМКЕ Я думаю, — каким ты будешь, Когда придет твоя пора? Помянешь тень, или осудишь Холодным росчерком пера?
Союз фанфар, крушений, пыли Культурным слоем под травой, Уснёт, чтобы его будили Археологической киркой.
Как Гамлет Йорику, вглядишься В глазницы в час «Иду на Вы!» И дно бездонное, как днище Развёрзнется врагам твоим.
Сомненья, словно сыпь проказы В ночах бессонных давят грудь: Сжирают наши метастазы Задуманный тобою путь...
И всё же чёрные минуты Надежда моет добела, На временах тоскливой смуты Запретная печать легла.
Каким ты будешь, я узнаю, Когда помчусь в ином седле. Но рву ромашки и гадаю И о тебе и о себе...
НОЧЬ СОМНЕНИЙ В ЛОДЕЙНОМ ПОЛЕ Расшумелись волнуясь берёзки, Величавая Свирь замерла. Охмелевший разлукою в доску, Прозябал у крыльца до светла.
Брови хмурили плотно окошки, Стиснул зубы железный засов: Словно крепостью встала избушка Под охраной всевидящих сов.
Неужели ошибся дворами, Или Ладога всё наврала, Неужели с чужими дарами За дубовой стеной замерла?...
Петухи уже пели про утро, Алый занавес звёзды укрыл, Ветер ныл, как проруха старуха: «Что ж ты ночью её не будил?». *** Приходи ко мне, заходи в мой дом И возьми с собой зелье памяти. Оживи во мне подувявший сон, Одурмань тоску песней юности. Расскажи, мой друг, не жалей слова, Про последний бал и про вечный спор. Закружилась вдруг что-то голова... Да — всё было так, это всё не вздор: Как искали мы древних скифов храм И менялись марками, били фонари, И как девочки улыбались нам Под гитарный стон и мои стихи; И во всех дворах НАШИ лавочки; Тесно было в парках и садах — Переучивали азы азбуки, Как любить и жить в взрослых городах. Не забудь, мой друг, про соловушку Силки рвавшего в сказочных лесах. А ещё напомни про Золушку В белом платьице, с чёлкой на глазах. Нет..! Теперь молчи, вспомнил всё я сам, Как по камушкам строил замок свой... Где с мечтой живу, рад всегда друзьям, Где закрыта дверь для молвы лихой...
Нет у Птицы Счастья никогда покоя, Нет ей эрмитажа в сонмище страстей: Каждому — по пёрышку на покров несчастья, Каждому — по зёрнышку из её яслей. Нет бы призадуматься над судьбой кормилицы, Ставшей бесприданницей по вине людской! За её старания, за разбой и варварство Не найти пристанища кто идёт с сумой.
МРАЧНЫМ ВЗГЛЯДОМ Здесь под землёю черви точат Останки жизни всех пород И муравьи за пнём хлопочут, И змеи прячут свой приход.
Торчат дубовые колени, И ищет крови кровосос. Как мало света,— только тени: Плоть смертью тешится взасос.
Над чревом ада птицы ищут Ещё не свитое гнездо, Больные души с ветром свищут Сквозь непристанище своё.
Уронит туча груз печальный, Земля от скуки зацветёт... В кругу дорогою бескрайней: Рожденья плач и смерти гнёт.
МИР ВХОДЯЩЕМУ! Ещё кругом всё сладко спит И чёрный плащ едва бледнеет, А он под окнами стоит И в дом войти пока не смеет.
Распался бы Мир в пух и прах С задержкою его в дороге, Надежду поглотивший, страх Обжил бы место на пороге.
Но он идёт. Как чародей. И ожиданье, сон украсив, Спускается на трон теней. Мы первое, что слышим — Здравствуй!
В ГОСТЯХ У ШКОЛЬНОГО ДРУГА О.Свешникову День по пятам за мной ходил, Став отражением и тенью: Я весел был и он светил, Грустил — нырял в сырую келью.
А ты упорно зазывал Прийти в воскресный понедельник. Забыл или теперь не знал, Что я отпетый ипохондрик.
Она — Юнона и жена Опаивала круг весельем. На зов и память забрела, Разлив из юности похмелье.
Как перед смертью всё успеть Пытались, сотрясая будни, Но, что пропето, не допеть И не цветут в подвалах клубни.
Тот день рождался с чубом солнца, Но рано принялся седеть. И заплетал позёмку в кольца Уставший вечер и метель.
В ТАЙНЕ ОТ ВОЙНИЧ Ты видишь след, кричишь душой В крови не ром, а яда зелье. А Овода с хромой ногой Ведут на смертное расстрелье.
И птицей с алыми слезами В бессилье бьёшься о стекло, Летишь за тенью через пламя Под градом искр его тепла.
Но леденящий сизый стон Гудит вокруг и тушит свечи. Где расставанья там и он, Сметая все надежды к встречи.
...На перекор судьбе чужой, Сквозь ров обид, простив измене, Вдруг спустится с небес живой Артур в объятья милой Джемме.
АДИТИ Удел — терпеть святую боль. Неудержим порыв без меры. Кий Рока лупит карамболь, Вбивая в лузы шансы веры.
На очумелой мостовой Свой срок отмеренный латают, Растрату лишь фонарь слепой В ночах бессонных замечает.
Доносят и несут они В дар, что имеют, не имеют — Пожизненные поводыри, Непредавшие перигеи.
О, Боже! Как же мир жесток! Что мы творим, во что играем, За сутолокой невдомёк — Чей посох чад приводит к раю.
Простите всех, простите нас! На реках нет коварней мели... Пусть вечен профиль и анфас, Но материнский взор бледнеет...
ПОЕЗДКА Электричка грызёт гору, Ноя нотою одной. Возвращаюсь в добрый город, Где не хаживал давно.
И пока она качает, Как младенца в люльке мать, Память без цепей блуждает В топях вязких стелет гать.
Там одеты не по моде, Речь из выцветевших фраз, Спотыкаюсь в шатком броде О сучки невинных глаз.
Вены словно под колёса Брошены и бьют в набат... Дарит нить мне дочь Миноса И себя, и весь Арбат.
...Ехать мне уже не долго. Будет или нет гроза? В груди острая иголка... Лязг..., и тёплая слеза. ***
Я теперь не человек, а птица И давно летаю, не хожу. Если даже всё это и снится — Значит, в снах пророчества живу.
Но на мир смотрю не с высока, С высоты гляжу на вереницу Дней и судеб, сотканных из льна, Выросшего на пустой странице.
Нет, не птица я — морская черепаха, Свет увидел на расплавленном песке, — Без сомнений, без обид и страха Свой венец ищу на тихом дне.
Ах, ошибся вновь. Я ели ветка, Сломанная раннею грозой, Мой обрубок — это только вешка На пути дороги столбовой.
НА ПИТЕРГОВСКОЙ ДАЧЕ 1 Как из туманной сказки вырос Бревенчатый и ладный дом. За ним, у леса, ранний выкос И речка катит вечным сном.
Как свежей раной древних копий Любой изъян со стен глядит. Крыльцо, на нём в холщёвой кофте И с пояском старик стоит.
Он поклонился небосводом, Как княжих слуг в свой дом позвал, И у окна с резным узором Нам красный угол указал.
Дубовый стол, скамья до блеска Истёрта наждаками лет, И улыбается невеста, Украсив выцветший портрет.
Вся мощь Руси, покой и мудрость Нашли на век здесь свой приют. Одни кресты, покорно горбясь, Скорбят о прошлом и гниют.
2. Когда ещё заря не знает Каким огнём свет удивить, Бессонный серп лениво тает, И рано петухам вопить, Я к речке вышел, улыбнулся Её таинственной красе, Степенно ясень поклонился Пришельцу раннему во сне.
Она, как мудрая царица Как внемлющий слуга гонец Читает у бродяг страницы Их дум и ноющих сердец.
И унесёт в другие страны Вердикт истории грешной, Чтоб бередить чужие раны, Петром оставленной, душой.
ЗАВЕЩАНИЕ НА ЖЁЛТОМ ЛИСТЕ Три месяца — в них четверть года, Различны даты и осенняя погода. В них тосты за любовь и веру, Уход надежды к зимнему барьеру. Обречены на в буйстве тишину — Чтоб приготовиться ко сну, Чтоб испытаньем укрепился дух, Стал первоцветом белый пух. Такое благо надо бы беречь. И разлюбить, чтоб крепче полюбить, Не плача в тленье покрывала, В нём слякоти без слёз не мало, А вечный ход в смирении принять. От вьюги искру уберечь и ждать Под леденящий стон хорала Конца его и в нём Начала.
НАЧАЛО ЛЕТАРГИЧЕСКОГО СНА С тихим шорохом осень простилась И захлопнула тёплую дверь. Незнакомка без стука явилась Сквозь холодную рамную щель.
Её бледные губы дрожали И младенческий взгляд чуть пугал. Ждали сонницу мы, и не ждали, Кто жалел её, кто-то ругал.
В поцелуе замёрзшего шквала Предсказала нам в белом судьбу, И сползало с неё покрывало, Как с царевны в хрустальном гробу. ***
Найдя среди лохматой ваты дефиле, Пришло известие, что солнце живо. А значит, мнение о вечной спячке лживо. И жизнь цветущая воспрянет на Земле.
Что варварские пляски Аглоиды! На пенистых холмах блестит алмаз, Расплавившийся в радугу,— он спас Надежду в воскрешение Тавриды.
Дремавший в сером облаке джейран, Вдруг денницей промчался по опушке: Вслед зазвенели беличьи игрушки, И белый трус взобрался на курган...
Но это был лишь робкий такт прелюдий. Декабрь к январю на брудершафт спешил. Предатель ветер в небесах прорехи сшил. Тепло застыло вновь в плену иллюзий.
Чудесны были проблески коллизий!
***
Пусть говорят,что я не прав, Что много натворил ошибок, Что слишком много переправ Сжёг, чтоб возродить их из опилок,
Что я не слышал стон кругом, Не пережил чужих страданий, Что был я прежде и потом В плену у собственных желаний.
Как будто о себе сюжет Всю жизнь писал лишь на обрывках И сам себя тянул в кювет, Всё шито было в белых нитках...
Нет! Я искал! Искал в мученьях Где календарь моей судьбы. В ночных кошмарах, в денных бденьях Терял и находил пути.
Напрасно судите так строго, Не торопитесь,— я прошу. И не ищите эпилога,— Я свой рассказ ещё пишу.
***
Утону в твоих объятьях, Захлебнусь тобой, Затеряюсь в ярких платьях, Задохнусь грозой...
Порастрачу все остатки Сил от зимних пут, Заласкаю без оглядки Первозданный прут.
Ты вернулась, дорогая Юна, весела,— Как я ждал тебя, родная,— Девица весна!
